Мы с Ромкой пришли одновременно в десятый класс из разных школ. У меня был парень, и об этом знали все. Ромка был замкнутым, и на меня не смотрел. А я — на него. Наша школьная жизнь шла параллельно друг другу и ничего не предвещала. А потом — потом нас стало сталкивать. Хореография — мы почему-то в паре. Биология- мы выбрали одну тему на защиту и никто не хотел уступать, и классной пришлось делить тему пополам. Математика — одинаковые задания на модуль, химия — парами готовить лабораторки. Мой парень ревновал. Психовал и шантажировал. Ромка смотрел на меня с высоты своего роста, молча улыбался и я, как дурочка, плавилась под этим взглядом. Глаза у его такого странного цвета… майского меда… или прозрачного янтаря… Я уходила, стряхивала с себя оцепенение и думала — «Чушь! Я не могу его любить, я с другим, всё это ерунда!» Делала всё, чтоб быть подальше от него, но оказывалась где-то поблизости. Через полгода я начала называть нечаянно его именем своего парня… И даже не замечала этого. Мой парень готовился к нашей свадьбе и требовал, чтобы я перевелась в другую школу. Я перевелась и, войдя в новый класс в сентябре, увидела Ромку. Мы оказались на соседних партах. Почти не общались, но я все время ощущала его присутствие всем своим существом. Разговоры о свадьбе стали настойчивее, а мне она уже была не нужна. Но я не могла ничего отменить, так мне тогда казалось. Весомым аргументом, придавившем меня к земле, стал самый настоящий инфаркт, случившийся «по моей вине» у без пяти минут моего жениха. И я тогда так с ним и не рассталась. Школа закончилась, и Ромка с родителями уехал за тридевять земель. Через полгода после его отъезда я поняла, что мне не нужно ни замужество, ни благополучие, ничего. Купила пачку нитроглицерина, вручила своему бывшему и рассталась с ним.
Прошло пятнадцать лет. Я, вполне благополучно замужняя мама двух детей, зарегистрировалась в одноклассниках. И нашла Ромку. Хотелось его увидеть и сказать себе за все эти пятнадцать лет, из которых не прошел ни один день без мыслей о нем:»Вот, видишь, у вас ничего общего, и никогда не было, без него все в твоей жизни хорошо. Заверши гештальт. Просто забудь и будь наконец счастлива».
И ведь почти получилось. Мы писали друг другу сперва раз в полгода. Потом раз в месяц. Потом… Потом почти каждый день. Уже восемь лет. У каждого из нас семья. Обязательства. Между нами половина земного шара и несколько часовых поясов… Его смешное: «Как ты, крошка-енот?» и мои длинные рассказы о том, как прошло утро. Про кофе, дождь за окном и кошку, которая ждет начинку от моего круассана. Мы не звоним друг другу, только пишем. Слышать голос — мучительно. Лучше писать. Нечаянно угадывать, когда особенно нужен. Стараться не провоцировать итак с трудом сдерживаемое. Не ранить друг друга и своих близких.
Мы не виделись уже целых двадцать три года. Но мы всегда вместе…